Хотя папиллярный рак щитовидной железы (РЩЖ) в целом характеризуется благоприятным прогнозом (10-летняя выживаемость при высокодифференцированном РЩЖ, согласно данным разных исследований, составляет от 90% до 97%), среди всех случаев этого заболевания имеет место некоторая разнородность в клиническом течении и исходах. В исследовании, представленном на ежегодном съезде Американской тиреоидологической ассоциации (American Thyroid Association – ATA) в октябре 2022 г., идентифицированы вторичные по отношению к RAS мутации, ассоциированные с более агрессивным фенотипом и увеличенной смертностью.
В исследование были включены пациенты, получавшие лечение по поводу РЩЖ, диагностированного в период с января 2014 г. по декабрь 2021 г., которым было проведено генетическое исследование с использованием оригинальной панели генов и идентифицирована мутация RAS. В ходе исследования сравнивались клинические особенности и исходы у таких пациентов с учетом данных о наличии дополнительных онкогенных изменений. Среди 79 включенных пациентов с РЩЖ и мутациями RAS у 70 пациентов был папиллярный РЩЖ, у 3 пациентов – низкодифференцированный и у 6 – анапластический. Движущими мутациями являлись NRAS (57%), KRAS (32%) и HRAS (11%).
У 77% пациентов (61/79) была выявлена только мутация RAS, в то время как у 23% (18/79) были обнаружены мутации RAS-драйвера с вторичными онкогенными мутациями (PIK3CA, PTEN, промотер TERT, TP53, ARID1A, ARID1B, ARID2 и CDKN2A), включая всех 6 пациентов (100%) с низкодифференцированным РЩЖ и 10 из 70 пациентов (14%) с папиллярным РЩЖ. Пациенты с папиллярным РЩЖ и выявленными вторичными мутациями имели большую вероятность быть классифицированными в группу высокого риска рецидива, в соответствии с рекомендациями Американской тиреоидологической ассоциации, по сравнению с теми, у кого была только мутация RAS (77% против 12%; Р < 0,001). У пациентов с папиллярным РЩЖ и вторичными мутациями также наблюдались первичные опухоли более крупных размеров (4,7 см против 2,5 см; Р = 0,002) и более высокая стадия (III или IV) заболевания при первичном обследовании (67% против 3%; Р < 0,001). Кроме того, при 65‐месячном наблюдении смертность, ассоциированная с высокодифференцированным РЩЖ, была более чем в 10 раз выше (20% против 1,8%, Р = 0,011) при наличии дополнительных мутаций.
В другом исследовании того же коллектива авторов сообщалось о сходных результатах у пациентов с папиллярным РЩЖ и мутацией BRAF V600E. В исследование было включено 225 участников. Пациенты с вторичными по отношению к BRAF мутациями характеризовались более высоким риском рецидива заболевания (48,6% против 17,6%; Р = 0,0009), более крупными исходными опухолями (2,7 см против 1,9 см; Р = 0,0005) и более высокой стадией рака на момент постановки диагноза (14,3% против 1,1% на стадии 4; Р < 0,0001). Смертность от РЩЖ через 65 месяцев среди лиц со вторичными мутациями также была примерно в 10 раз выше, чем у лиц только с мутациями BRAF (13,8% против 1,4%; Р = 0,005). Кроме того, мутации в пути PI3K/AKT/mTOR являлись сильным независимым предиктором смертности от РЩЖ (ОШ 47,9; 95% ДИ 3,5–1246,5, Р = 0,0043).
Таким образом, наличие вторичных мутаций у пациентов с RAS- или BRAF V600E-мутантным РЩЖ придает более агрессивный фенотип заболеванию и увеличивает смертность от высокодифференцированного РЩЖ. Такие данные свидетельствуют о важности рутинного геномного секвенирования опухолей щитовидной железы с целью выявления клинически значимых мутаций и уточнения прогноза заболевания.
Источники:
∙ Medscape
∙ Результаты исследования (American Thyroid Association 2022 Annual Meeting, Abstract ORAL 42)
∙ Результаты исследования (Clinical Cancer Research, 2021 г.)
